Миграционное будущее Евразии

Самой динамичной их трёх миграционных систем Евразии является Азиатско-Тихоокеанская, а Европейская и Евразийская миграционные системы, согласно оценкам ООН, развиваются примерно одинаковыми темпами, но имеют значительную разницу в числе международных мигрантов. В целом, по данным ООН, число международных мигрантов к середине 2024 года превысило 304 миллиона человек (221 миллион в 2010 году, 154 миллиона в 1990 году), увеличившись за 35 лет почти в два раза. Численность международных мигрантов с начала XXI века растёт быстрее, чем население мира, поэтому их доля в мировом населении увеличилась с 2,8 процента в 2000 году до 3,7 процента в 2024 году.

Общим мировым трендом остаётся экономическая оппозиция Севера и Юга, что влечёт за собой трудовую миграцию из стран Глобального Юга в страны Глобального Севера, но в последние десятилетия движение с Юга на Юг стало столь же значимым. Все эти тенденции в основном справедливы и для Евразии.

В трёх миграционных системах Евразии в сфере трудовой миграции наибольшая конкуренция существует в настоящее время и будет идти в будущем за специалистов в области IT и компьютерных технологий, а с учётом старения населения стран Евразийской и особенно Европейской миграционной системы – и за специалистов в области медицины и здравоохранения. Во всех трёх системах значимой является и образовательная миграция, в том числе являющаяся инструментом привлечения на постоянное жительство наиболее талантливой иностранной молодёжи, через создание условий для последующей натурализации в странах обучения.

Важным трендом будущего в Евразии становится экологическая миграция, обусловленная изменениями климата. Численность экологических мигрантов к 2050 году может достичь 200 миллионов человек. Например, повышение уровня мирового океана отразится на будущем Северной Германии, Нидерландов, отвоевавших у моря часть своих земель, и Бангладеш, уже сейчас страдающей от подтопления прибрежных территорий, а в более долгосрочной перспективе, возможно, и на России, в частности на будущем Санкт-Петербурга и полуострова Ямал. Экологическая миграция в будущем может стать актуальной и для регионов Центральной Азии с засушливым климатом.

Ещё одним важным вызовом будущего можно назвать вынужденную миграцию. Так, в Южной Азии новая волна вынужденных мигрантов может возникнуть из-за обострения межконфессиональных отношений, прихода к власти радикальных политических сил, практикующих массовые репрессии в отношении своих противников. Очагом нестабильности остаётся Афганистан, население которого к 2050 году может вырасти до 80–100 миллионов человек. С начала века эту страну покинули уже 5 миллионов беженцев, в основном выехавших в Иран и Пакистан.

Европейская миграционная система

Страны Западной Европы в условиях старения населения сталкиваются с ощутимым дефицитом рабочей силы, который со временем только нарастает, и с ростом потребности в домашних работниках, ухаживающих за пожилыми людьми. Если нехватку квалифицированных специалистов развитые страны Европы могут компенсировать привлечением работников из «новых» стран ЕС, то иностранные работники «экономики заботы» в значительной мере состоят из выходцев не из ЕС, в том числе из Молдовы и Украины. Образовательная политика большинства стран Европейской миграционной системы направлена на отбор лучших иностранных студентов и их натурализацию, что также восполняет дефицит в квалифицированных работниках. Несмотря на острую нужду в иностранной рабочей силе, в Европе наблюдается усиление позиций как консервативных, так и правых партий, что выражает настрой значительного числа граждан стран ЕС на ограничительные меры в сфере миграции. Так, настороженность по отношению к беженцам привела к нововведениям, ставящим получение убежища в жёсткие рамки и формированию новой системы безопасности на границах ЕС. Вновь вводимые миграционные запреты и барьеры увеличивают риски укрепления сетей неформальных посредников по контрабанде иностранцев в страны ЕС, что может только усилить теневую экономику Европы за счёт неформальной занятости недокументированных мигрантов. Укрепление «шенгенской стены», усиление селективного отбора будущих новых граждан стран Европы и меры по усилению контроля над недокументированной миграцией в краткосрочной и среднесрочной перспективе будут определять миграционное будущее стран Европейской миграционной системы. Необходимо также отметить, что в условиях экономической стагнации квалифицированные работники из европейских стран будут искать для себя новые экономические возможности как в США и Канаде, так и в странах Юго-Восточной Азии, и говорить о циркуляции умов в этом контексте будет всё меньше оснований.

Азиатско-Тихоокеанская миграционная система

Индия и Китай – крупнейшие страны Азиатско-Тихоокеанской миграционной системы – в настоящее время не испытывают нужды в притоке иностранной рабочей силы. Но их будущее отличается. Индия, в 2023 году заменившая Китай на первом месте по численности населения, по-прежнему будет иметь избыток населения и будет с большей свободой экспортировать свою рабочую силу. Китай, медленно, но неуклонно теряющий свой демографический потенциал (с 1,4 миллиарда человек населения в 2022 году до 1,3 миллиарда человек в 2050 году и 0,8 миллиарда человек в 2100 году, по прогнозам ООН), имеющий быстро стареющее население и уже сейчас делающий ставку на роботизацию своей промышленности, чтобы в будущем избежать резких шоков, связанных с сокращением населения в трудоспособном возрасте, может служить для России поучительным примером того, как нужно действовать в условиях демографического спада. В сложившихся условиях Китай, пусть и в далёком пока будущем, вряд ли сможет быть масштабным донором рабочей силы.

На данный момент до половины образовательных мигрантов в мире являются выходцами из Китая и Индии, а основными странами их приёма являются США, Великобритания, Китай, Канада, Франция, Россия и Германия, но в будущем можно прогнозировать постепенный разворот потоков образовательной миграции в страны Азиатско-Тихоокеанской миграционной системы. Значительные инвестиции в национальные университеты в Китае, Сингапуре, Южной Корее постепенно увеличивают приток в них иностранных студентов.

Значительная доля недокументированной миграции в рамках Азиатско-Тихоокеанской миграционной системы, сопровождающейся в том числе трудовой эксплуатацией и торговлей людьми, характерна для миграционных связей Мьянмы с Таиландом и Бангладеш, Индонезии и Малайзии, Малайзии и Сингапура, Лаоса и Таиланда.

Ещё одной интересной в миграционном отношении страной Азиатско-Тихоокеанской миграционной системы является Япония, которая долгое время не использовала иммиграционные программы для решения проблемы нехватки рабочей силы, но с 2019 года запустила первую программу трудовой миграции для рабочих мест средней квалификации в выявленных трудодефицитных секторах и впервые дала возможность среднеквалифицированным трудовым мигрантам оставаться в Японии на неопределённый срок.

На примереАзиатско-Тихоокеанской миграционной системы видно, как динамично могут измениться миграционные потоки за относительно короткие сроки.

Евразийская миграционная система и Россия

В основном потоки трудовой и образовательной миграции внутри Евразийской миграционной системы направлены в Россию. Но с течением времени миграция в странах этой системы приобретает всё более дифференцированный и многовекторный характер. Казахстан постепенно стал страной назначения для трудовых мигрантов из Узбекистана и Киргизии. Страны Средней Азии активно ищут новые страны-реципиенты для своих трудовых мигрантов и в свою очередь становятся странами притяжения для образовательных мигрантов. Так, Узбекистан налаживает взаимоотношения с Южной Кореей, для экспорта туда своей рабочей силы, трудовые мигранты из Таджикистана ищут возможности для работы в Турции, Южной Корее, Великобритании, США и ОАЭ, а образовательные мигранты из Индии открывают для себя Киргизию. Трудовые мигранты из Молдавии в значительной мере переориентировалась в поиске работы на страны Европейской миграционной системы, а Украина после начала специальной военной операции стала источником вынужденных мигрантов, направляющихся в Россию и европейские страны.

Несмотря на все изменения последних десятилетий, демографическая яма, в которой оказалась Россия, а также её экономическая привлекательность, сохранение безвизового пространства в СНГ, единое историческое прошлое, статус русского языка как языка межнационального общения, объединение России, Казахстана, Армении, Беларуси и Киргизии в ЕАЭС формируют устойчивые долгосрочные тенденции притока в Россию трудовых и образовательных мигрантов, а также переселенцев на постоянное жительство. Несмотря на ограничения на труд иностранных работников, различные для разных регионов, рост стоимости патентов, введение механизмареестра контролируемых лиц (РКЛ), процесс притока рабочей силы в РФ из стран Евразийской миграционной системы не прекратился и радикально не поменял своего вектора. Введение экспериментального режима с помощью приложения «Амина», нивелирующего ограничения системы регистрации на территориях, которые наиболее остро ощущают дефицит рабочей силы в РФ (Москва и Московская область), несмотря на все сложности своей реализации, стало явным свидетельством того, как экономическая необходимость в привлечении иностранных работников может убирать административные препоны для их пребывания. Необходимо также отметить усталость коренного российского населения от негативных эффектов массовой трудовой миграции, при управлении которой почти не финансируются интеграционные меры, что и фиксируют опросы.

Новая Концепция миграционной политики до 2030 года серьёзно отличается по своему духу от предыдущих Концепций 2018 года и 2012 года и ориентирует на разворот к приёму трудовых мигрантов без семей, фактически ограничивая для них в краткосрочной перспективе возможности для оседания в РФ. В этом же ограничительном ключе развиваются и инициативы по введению новых барьеров в доступе детей-мигрантов в российские школы и свёртыванию риторики на федеральном уроне о важности интеграционных программ для трудовых мигрантов. При этом ряд регионов РФ, в частности Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Ленинградская область, Екатеринбург и так далее, принимающие основные потоки иностранной рабочей силы, продолжает, хотя и в очень усечённом варианте, деятельность по интеграции мигрантов, не сворачивая её окончательно и привлекая средства региональных бюджетов.

Противоречивые изменения в миграционной политике России во многом определяют её миграционное будущее внутри Евразийской миграционной системы, неизменно связанное с использованием иностранной рабочей силы.

В краткосрочной перспективе Россия вряд ли сможет отказаться от масштабного использования иностранной рабочей силы. Так, например, кадровый прогноз Минтруда, показывает необходимость заместить в экономике РФ порядка 12,2 миллиона работников к 2032 году. Это означает необходимость привлечения на рынок труда более 1,5 миллионов работников в год, причём в основном будут необходимы «синие воротнички». С учётом демографической ситуации уже начавшаяся переориентация на подготовку местных квалифицированных кадров не сможет значительно снизить потребность в трудовых мигрантах. Это не умаляет важности усилий по повышению производительности труда, мер по стимулированию рождаемости и сокращению смертности, которые дадут свой эффект в долгосрочной перспективе. Актуальными также представляются усилия, направленные на возвращение соотечественников, а также квалифицированных мигрантов выехавших из РФ после начала специальной военной операции. Стоит, по-видимому, ожидать дальнейшего роста образовательной миграции, что обусловлено официально зафиксированной позицией России увеличить число иностранных учащихся до 0,5 миллиона к 2030 году.

В среднесрочной перспективе для снижения критической зависимости РФ от иностранной рабочей силы необходимо продолжать уже начавшуюся роботизацию производства, повышать производительность труда, выстраивать систему поддержки для работников в зрелых возрастах.

И в среднесрочной и в долгосрочной перспективе серьёзная нехватка как квалифицированной, так и неквалифицированной рабочей силы в России, по-видимому, будет заставлять её искать новых миграционных доноров в связи с уже наметившимся исчерпанием потенциала миграции стран Средней Азии, пока обеспечивающих три четверти от потока трудовой миграции в Россию. Уже сегодня заметны усилия по завязыванию новых миграционных контактов с Индией, перспективными видятся и связи со странами Юго-Восточной Азии, а также возможное сотрудничество с африканскими странами, имеющими большой демографический потенциал.

* * *

Ограниченные рамки этого текста не позволяют полноценно охватить все миграционные особенности регионов Евразии, но для всех стран Евразийского региона миграционные процессы – очень чувствительная тема, а решение миграционных проблем не имеет единого рецепта. Очевидно одно: новые горизонты многополярного мира формируются в том числе под постоянно меняющимся, разновекторным воздействием миграционных процессов, а гибкое использование инструментов миграционной политики остаётся важным ключом к созданию атмосферы взаимовыгодного сотрудничества и добрососедства во всей Евразии.