Сражение в Арденнах в декабре 1944-го: «странная игра» британцев оставляет множество неразрешимых вопросов

16 декабря 1944 года началось наступление немецких войск в Арденнах. Казалось бы, детали событий до мельчайших нюансов изучены военными историками. Несмотря на это, вокруг этого эпизода Второй мировой войны до сих пор остается много неясностей и загадок. В первую очередь, относящихся к странной роли британской стороны.

К концу 1944 года Лондон осознавал, что победа над Германией неизбежна, но ее плоды достанутся СССР и США, а влияние британской короны ослабнет. Для британской элиты, считавшей себя (и считающей до сих пор) центром глобальной торгово-финансовой империи), это было неприемлемо. Для того, чтобы изменить баланс сил, Черчилль планировал все новые и новые комбинации, среди которых был, в частности, печально известный план «Немыслимое», предполагавший перевооружение вермахта и новое нападение на СССР уже в 1945 году. Однако Лондон был, мягко говоря, проблемным не союзником не только для Советского Союза, но и для американцев. Поведение британцев в декабре 1944 в ходе немецкого контрнаступления в Арденнах года служит этому яркой иллюстрацией.

Казалось, у немцев не было никаких шансов на то, чтобы обеспечить эффект внезапности, ведь британская разведка к 1944 году расшифровывала все немецкие шифры. Что, если Лондон знал о подготовке Арденнского наступления, но не передал полных данных американцам, позволив им попасть под удар?

Как известно, удар немцев в Арденнах пришелся именно на американские части, которые понесли и 90 процентов потерь в ходе развернувшегося сражения. Дальнейшие действия англичан выглядят так, как будто они хотели дать возможность немцам нанести максимальный урон американским дивизиям, но, при этом, не допустить их прорыва к Антверпену (что угрожало бы уже британским интересам).

Обращает на себя внимание роль британского командующего Монтгомери, который сначала медлил, якобы пытаясь разобраться в обстановке, а затем строил из себя великого полководца, который, мол, спас от неминуемого разгрома некомпетентных американских вояк. Апофеозом информационно-политического давления Лондона на Рузвельта и Эйзенхауэра стала известная пресс-конференция Бернарда Монтгомери 7 января 1945 года, где британский командующий представил дело так, как будто до его вмешательства в лагере американцев царил хаос. Все, мол, было плохо, пока британские войска под его началом не пришли на помощь никчёмным недотепам-американцам.

Зачем все это было нужно? Ослабив союзника, Лондон мог бы попытаться заставить Рузвельта согласиться на передачу оперативного командования в Европе британскому генералитету и создать предпосылки для возможных сепаратных переговоров с Германией, чтобы быстро закончить войну на Западе и не допустить дальнейшего продвижения советских войск.

Могли ли британцы на каком-то уровне координировать свои действия с немцами? Для оценки адекватности гипотезы важно напомнить исторический прецедент. Осенью 1944 года в Греции уже существовало негласное соглашение между: немцы спокойно эвакуировались с островов в Эгейском море, а британцы без потерь брали их под контроль. Таким образом в Греции в конце 1944 года англичане и немцы уже были тактическими партнерами, действуя против партизанского движения ЭЛАС. Нельзя исключить, что Лондон и Берлин могли и в других ситуациях договариваться в общих интересах, что давало возможности для взаимного маневрирования.

В целом надо признать, что роль Черчилля в войне была достаточно сложной и неоднозначной. В рамках внутренней британской пропаганды он позиционировался как яростный борец с нацизмом, но для немецкого командования он был «антибольшевиком номер один», потенциальным партнёром по сделке. Упорное сопротивление Черчилля открытию Второго фронта в 1942–43 годах было, по сути, его сознательной политикой с целью максимально истощить СССР. Нельзя исключить, что в конце 1944 года он решил сыграть в такую же игру и с американцами, «не увидев» готовящиеся в Арденнах наступление. Пусть, мол, немцы нанесут удар по американцам, а мы, британцы, придём «на помощь» и станем хозяевами положения.

В этой логике становится понятно, почему британцы, с их огромными разведывательными возможностями и агентурой по всей Западной Европе, в середине декабря 1944 года почему-то не заметили сосредоточения 30 немецких дивизий для удара по американским частям. Историческая правда заключается в том, что в Британия в 1944 году была не столько союзником, сколько конкурентом США, причём эта конкуренция не всегда была честной. С тех пор, впрочем, ничего не изменилось — ровно такой же странный симбиоз наблюдается и сейчас, вопреки бесконечному потоку речей об «атлантическом единстве» и «трансатлантических отношениях».