Оборонное соглашение Пакистана и Саудовской Аравии: сила стратегической неопределённости

В отсутствие опубликованного текста существенная часть последующих комментариев, особенно касающихся ядерных гарантий , развёртывания войск или командных структур в регионе, носит спекулятивный характер. Тем не менее именно отсутствие деталей может стать ключевым моментом. ССВО означает не только изменение региональных альянсов, но и сознательное использование стратегической двусмысленности для укрепления сдерживания и трансляции намерений без чётких обязательств по поводу «красных линий» .

Эта неопределённость, подпитывая всевозможные спекулятивные суждения внешних наблюдателей, позволяет обеим сторонам сохранять гибкость, управлять восприятием на нескольких фронтах и проецировать силу, однако не нести затрат, связанных с жёсткими обязательствами.

Отношения между Пакистаном и Саудовской Аравией не новы. Пакистанские вооружённые силы давно участвуют в обучении, консультациях, а иногда и в защите саудовских активов, особенно в периоды региональной напряжённости. Однако до сих пор развёртывание войск происходило спонтанно и неформально с политической точки зрения. С другой стороны, ССВО, пусть даже не полномасштабное, поднимает отношения между двумя странами на новый уровень формализованной стратегической оси.

Выбранное время также имеет значение. Страны Персидского залива пересматривают зависимость от гарантий безопасности со стороны США. Недавние инциденты, начиная с ракетных атак хуситов и заканчивая бездействием Запада в региональных кризисах (особенно в восприятии арабских стран), таких как несправедливая война Израиля против палестинского народа и его агрессивные действия против соседних стран, подстегнули поиск разных вариантов в сфере обороны.

Пакистан, в свою очередь, извлекает выгоду из институционализации этого альянса. Исламабад укрепляет репутацию стратегического партнёра и получает более сильную политическую и, возможно, финансовую поддержку от мощного игрока Персидского залива.

Пока подтверждена лишь одна статья ССВО: нападение на одну страну будет рассматриваться как нападение на обе. Помимо этого пункта, не обнародовано ни официального текста, ни приложений, ни оперативных подробностей. В этом информационном вакууме все пробелы заполнялись сторонними рассуждениями. Некоторые аналитики предполагают, что пакт может включать планы на случай непредвиденных обстоятельств для совместных операций, доступ Саудовской Аравии к экспертным знаниям пакистанских военных, доступ Пакистана к военной технике саудитов или даже координацию в области ядерного сдерживания . Тем не менее нет доказательств или официальных указаний, что соглашение включает ядерные гарантии, права на базирование ядерных сил или договорённости о проецировании силы. Пока текст не будет обнародован или выборочно раскрыт, такие утверждения остаются в области умозаключений, а не фактов.

Непрозрачность может быть преднамеренной. Стратегическая неопределённость давно используется государствами для максимизации сдерживания при минимизации жёстких обязательств.

Саудовская Аравия, подписывая ССВО, сигнализирует, что больше не готова полагаться исключительно на удалённые от неё сверхдержавы для сдерживания потенциальной агрессии. Неопределённость относительно того, что именно Пакистан может предоставить в кризисной ситуации, усложняет расчёты любого потенциального агрессора. Для Пакистана соглашение повышает его значимость в стратегически важном регионе, не обязывая к участию в конкретных конфликтах.

Эта двусмысленность особенно действенна в отношении Индии и Израиля , которым теперь придётся учитывать возможность (хоть и неясную) политической или военной поддержки со стороны саудовцев в будущих кризисах с участием Пакистана.

Самый острый вопрос после заключения соглашения в том, распространяется ли оно на ядерный аспект. Западные СМИ и некоторые региональные издания воскресили давние слухи, что Пакистан может предложить Саудовской Аравии ядерный щит, а, быть может, даже передать ей ядерные технологии или оружие в случае кризиса. Подобные утверждения не новы, но они остаются необоснованными. Ядерная программа и доктрина Пакистана последовательно направлены исключительно на обеспечение национальной безопасности и обороны, но не против какой-либо конкретной страны. Командно-управленческие структуры Исламабада жёстко централизованы и подчиняются Национальному командному управлению. Нет никаких публичных доказательств какой-либо оперативной передачи технологий иностранным государствам или существования систем двойного ключа. Пакистанские официальные лица, когда их об этом спрашивали, неоднократно отрицали возможность экспорта ядерного сдерживания.

ССВО не подтверждает и не опровергает наличие таких положений. В отсутствие конкретной формулировки единственно разумная позиция – рассматривать ядерные спекуляции как политизированные гипотезы, а не как установленный факт.

Некоторые страны также беспокоятся, что соглашение может стать скрытым механизмом для вовлечения пакистанских вооружённых сил в региональные конфликты – прежде всего, в Йемене, поскольку Саудовская Аравия давно ищет военную поддержку извне.

Этот риск кажется преувеличенным. Решение пакистанского парламента в 2015 г. сохранять нейтралитет в йеменском конфликте остаётся существенным прецедентом. В то время, несмотря на просьбы Саудовской Аравии, пакистанское правительство воздержалось от прямого военного участия, выбрав сохранение роли балансира между Саудовской Аравией и Ираном.

На самом деле, взаимная оборона предполагает реагирование на возникающие обстоятельства, а не упреждающие действия. Пакистанские военные ограничиваются обучением и консультированием военных Королевства.

Пока нет доказательств обратного, предположения о том, что пакистанские вооружённые силы будут участвовать в наступательных операциях под саудовским командованием, являются чистой воды спекуляцией, поскольку игнорируют политические ограничения внутри военно-гражданского комплекса Пакистана.

Министерство иностранных дел Индии взвешенно отреагировало на ССВО. По словам его представителя Рандхира Джайсвала, Индия «ожидает, что [Саудовская Аравия] будет учитывать взаимные интересы и чувствительные моменты», повторив несколько раз, что Индия изучает последствия пакта для своей национальной безопасности и стабильности в регионе. С учётом сделанных заявлений, ССВО, вероятно, вызовет у Индии некоторую озабоченность, но не будет восприниматься в качестве экзистенциальной угрозы безопасности. Пакт формализует существующие отношения между Саудовской Аравией и Пакистаном, и Индия, похоже, осознаёт, что подобные шаги ранее рассматривались, поэтому соглашение было вполне ожидаемо. Однако акцент МИД на «чувствительных моментах» предполагает, что Дели особенно внимательно относится к тому, как ССВО может повлиять на такие вопросы, как ситуация в Кашмире, а также на региональные дипломатические альянсы.

С практической точки зрения, неопределённость ССВО предоставляет Индии возможность видоизменять свою стратегическую позицию, а не исходить из неких понятных итогов. Без ясности относительно того, какие обязательства прописаны в пакте – будь то оборонная мобилизация, логистическое сотрудничество, ядерная координация или консультативная поддержка, – индийские стратеги, вероятно, продолжат оценивать возможные сценарии, включая дипломатическую, материальную или символическую поддержку Пакистана со стороны Саудовской Аравии, но также подстрахуются на случай реализации худшего сценария. МИД подчёркивает, что в своей стратегии Индия будет уделять преимущественное внимание защите национальных интересов в различных сферах – политической, экономической и военной, сохраняя двусторонние отношения с Саудовской Аравией.

Иран может позитивно отнестись к ССВО, особенно в свете недавних геополитических изменений. Едва ли он будет подозревать что-то плохое. Конфликт между Ираном и Израилем в апреле 2025 г. изменил взгляды Тегерана на ситуацию в регионе. Во время конфликта Пакистан открыто поддержал право Ирана на самооборону, укрепив взаимопонимание между странами. Продолжающееся сближение Ирана и Саудовской Аравии после начатой нормализации, посредником которой выступил Пекин в 2023 г., также остаётся устойчивым процессом. В этом контексте Тегеран может расценивать ССВО как региональную структуру сдерживания, направленную на предотвращение односторонних действий Израиля и укрепление стабильности в Персидском заливе.

Важно отметить, что данное соглашение может также считаться препятствием для нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем, которая набирала обороты до эскалации конфликта между Ираном и Израилем. Более тесное сотрудничество с Пакистаном – страной, решительно противостоящей признанию израильской агрессии и постоянно поддерживающей интересы палестинского народа – сигнализирует о сдвиге стратегических приоритетов Саудовской Аравии. В этом свете Иран, вероятно, воспримет соглашение как стабилизирующий фактор, усиление регионального сдерживания и отражение растущего сопротивления израильскому милитаризму .

Что касается Китая , то оборонный пакт между Пакистаном и Саудовской Аравией в целом отвечает его стратегическим интересам в стабильном регионе Персидского залива, который служит критически важной артерией для глобальных потоков энергоносителей и центральным узлом в инициативе «Пояс и путь». Пакистан и Саудовская Аравия являются ключевыми партнёрами в экономической повестке Китая по установлению тесных связей между странами региона. Пакистан – краеугольный камень Китайско-Пакистанского экономического коридора (КПЭК), а Саудовская Аравия – основной поставщик энергоносителей и партнёр по строительству инфраструктуры. Хотя КНР напрямую не участвует в данном соглашении, его долгосрочные последствия могут укрепить многополярную стратегическую конструкцию, которую Пекин последовательно отстаивает. Поддерживая внутриполитические партнёрства в области безопасности, которые снижают зависимость от соглашений с США, Китай может быть заинтересован в ССВО, особенно если пакт укрепит стабильность в регионе и сдержит эскалацию, подстёгиваемую внешними силами.

Россия , скорее всего, будет рассматривать ССВО между Пакистаном и Саудовской Аравией в контексте более широких усилий по продвижению стратегической автономии в регионе. Хотя Москва поддерживает рабочие двусторонние отношения как с Эр-Риядом, так и с Исламабадом, в первую очередь через продажу оружия, энергетическую дипломатию и многостороннее взаимодействие в рамках ШОС и БРИКС+ , её роль в их оборонных альянсах остаётся косвенной и незначительной.

Соглашение может создать ограниченное дипломатическое пространство для углубленных консультаций, особенно если одна из сторон попытается диверсифицировать стратегический диалог в поиске новых собеседников. Вместе с тем любое потенциальное участие России останется ограниченным с учётом двустороннего характером пакта, отсутствия формальных соглашений в сфере безопасности с обеими сторонами ССВО и приоритетов России на таких ключевых театрах, как Украина, Центральная Азия и Сирия.

Её реакция будет во многом зависеть от альянсов, складывающихся в Персидском заливе и Южной Азии, а также от того, в какой степени соглашение изменит баланс сил, имеющий значение для российских интересов.

Несмотря на символическое и стратегическое значение ССВО, документ оставляет без ответа несколько ключевых вопросов из-за отсутствия опубликованного текста. Многое зависит от определения понятия «агрессия»: неясно, распространяется ли данный пакт исключительно на традиционную агрессию одной страны против другой или также охватывает кибератаки, удары дронов либо действия негосударственных акторов. Аналогичным образом, остаётся неизвестной степень оперативной координации, нет ясности относительно того, включает ли соглашение совместное планирование, протоколы развёртывания вооружённых сил, обмен разведывательной информацией или определённые правила участия в боевых действиях. Наличие или отсутствие механизмов управления кризисами – ещё одна критически важная неизвестная, вызывающая вопросы относительно возможной координации действий Исламабада и Эр-Рияда в условиях интенсивного конфликта одной из сторон с третьими странами.

Дополнительную неясность вносит наличие или отсутствие правовых конструкций, а также объём соглашения.

Точно так же непонятно, как пакт будет работать применительно к конфликтам третьих сторон, таким как йеменский конфликт или потенциальная эскалация в Южной Азии, где интересы могут не во всём совпадать. Наконец, нужно понять, какой стратегический сигнал послан внешним державам, таким как Израиль и США. Также неясно, отражает ли данный пакт более широкую стратегическую переориентацию, или это всего лишь тактическая подстраховка. Пока перечисленные аспекты не прояснятся через официальные заявления или устойчивую реализацию положений документа на практике, ССВО будет и дальше вызывать вопросы, поскольку разные страны стремятся понять возможные угрозы, которыми оно чревато, чтобы приступить к соответствующему стратегическому планированию.

Пакистанско-саудовское ССВО примечательно не только тем, что в него включено, но и своей неопределённостью. Преднамеренная непрозрачность позволяет обоим государствам послать сильный сдерживающий сигнал, не связывая себя жёсткими обязательствами. В регионе, где угрозы безопасности разбросаны повсюду, а альянсы нередко нестабильны, подобная гибкость может быть самой сильной стороной ССВО.

Стратегическая двусмысленность не лишена рисков. Неверное истолкование, просчёт или чрезмерная самоуверенность способны превратить неопределённость в эскалацию. Но до тех пор, пока Эр-Рияд и Исламабад трезво оценивают пределы своих обязательств/возможностей и затраты на участие в потенциальных конфликтах, соглашение может быть фактором стабилизации.

ССВО отражает мир, где региональные державы готовятся брать на себя больше ответственности за собственную безопасность – иногда через ясные и чёткие заявления, а иногда посредством умалчивания, которое порой оказывается не менее мощным средством.

Автор: Мухаммад Таймур Фахад Хан, научный сотрудник Центра стратегических перспектив Исламабадского института стратегических исследований.