В инновационном подъёме Китая нет ничего удивительного

Однако подобное толкование искажает историю. На протяжении тысячелетий, начиная с династий Чжоу и Цин, и особенно в эпоху процветания при династиях Хань, Тан, Сун и Мин, Китай находился на вершине мирового прогресса. То, что мы наблюдаем сегодня, не есть аномальное творческое пробуждение под влиянием капиталистической глобализации. Оно скорее должно восприниматься как восстановление китайской традиции, прерванной канонерками , опиумом и колониализмом.

Инновационное наследие Китая, т.е. создание и распространение новых знаний, технологий или систем, трансформирующих общество, глубоко вплетено в мировую цивилизацию. В доиндустриальном контексте китайские инновации и изобретения казались более размытыми, так как многие достижения были одновременно новыми и прикладными, принимая самые разные формы. Эти достижения варьировались от гражданского строительства и прикладных технологий до систем знаний, хотя и не в масштабах индустриальных инноваций, наблюдаемых в Европе после 1750 г. и особенно в прошлом столетии. Промышленная революция , действительно, была уникальной по своей форме, масштабам и последствиям, но она не стёрла из исторической памяти предшествовавшие ей тысячелетия инновационного развития Китая и не противоречила ему.

Каналы и часовой механизм тогда и цифровые коды и чипы сейчас – передовые технологии , каждая для своего времени.

Четыре великих китайских изобретения – бумага, печать, компас и порох – типичные примеры, но это лишь наиболее узнаваемые маркеры более широкой технологической роли китайской цивилизации . Китайские изобретения также включают футбол (признанный ФИФА древним предшественником современного футбола), сейсмоскоп, глубинное бурение (часто на глубину более 1 км для извлечения солевого раствора и природного газа), ракеты, сеялки и банкноты, не говоря уже о многом другом.

За время правления нескольких династий Китай внёс значительный вклад в гидравлику, текстильное шелководство, часовые механизмы, астрономические приборы, механические автоматы и сложные металлургические процессы. Учёные, ремесленники и государственные учреждения функционировали как узлы в сети знаний, которые на протяжении веков воспроизводили, внедряли и совершенствовали изобретения.

Как и в современном Китае, инновационная экосистема часто была интегрирована в управленческие структуры, которые финансировали астрономические обсерватории, стандартизировали измерения, разрабатывали системы контроля за наводнениями, продвигали календарную науку и металлургию. Помимо интеллектуальных и технологических изобретений, инновационная традиция Китая также проявлялась в инженерных достижениях цивилизационного масштаба, которые по своему размаху и непрерывности были большой редкостью в доиндустриальном мире. Великий канал длиной 1800 километров, история которого восходит к V веку до н.э., соединил бассейны рек Хуанхэ и Янцзы, создав основу для интеграции севера и юга Китая. Для его строительства инженеры Поднебесной мобилизовали огромные трудовые ресурсы не только для копки и дноуглубительных работ, но и для того, чтобы буквально прорезать холмы и выравнивать горы для создания судоходного уклона. Подобные проекты, наряду с Великой Китайской стеной, длина которой составляет 21 тысячу километров, наглядно демонстрируют мастерство гидравлического и гражданского строительства, менявшего ландшафты для соединения и защиты империи. Это примеры инноваций не только в устройствах, но и в масштабной мобилизации трудовых резервов.

Импорт зарубежных технологий никогда не был чужд этой системе; Китай исторически впитывал, адаптировал, улучшал и затем «экспортировал» инновации . В последнее время Китай активно заимствовал многое из западных современных инновационных экосистем, включая венчурный капитал, законы о защите интеллектуальной собственности и научно-промышленные партнёрства. Эти факторы стали важнейшими ускорителями возрождения технологического потенциала Китая. Аналогичным образом популярная восточноазиатская парадигма государственного капитализма была заимствована у «четырёх тигров».

В 1840-е гг. Британская Ост-Индская Компания поручила Роберту Форчуну отправиться вглубь Китая (в большинстве случаев под прикрытием), чтобы контрабандным путём вывезти живые чайные растения, семена и знания об их переработке.

Его миссия фактически разрушила многовековую монополию Китая в области выращивания и переработки чая, способствуя возникновению современной чайной индустрии в Индии. Это были не единичные и разрозненные случаи – техники производства шёлка и металлургические технологии также систематически перенимались и воспроизводились в Европе.

Институты и денежные потоки, поддерживавшие инновации, были разрушены или сильно ослаблены. Творческий импульс был вытеснен неотложными задачами национального выживания. Не следует всю вину за этот откат возлагать исключительно на западные державы: стагнирующий Китай в эпоху династии Цин стал излишне самодовольным, а его развитие сдерживалось непробиваемой конфуцианской бюрократией, институциональной инерцией и отказом приспосабливаться к индустриальному капитализму и новому миру.

Современный инновационный Китай возрождает свой творческий потенциал через новые технологические модели и экономические парадигмы. Факты говорят сами за себя. В 2025 г. Китай впервые включен в Топ-10 Глобального индекса инноваций, что необычно для страны со средним уровнем доходов населения. Масштабы сегодняшней патентной активности поражают воображение. В 2024 г. на Китай пришлось примерно четверть всех заявок на патенты в мире. Несколько китайских компаний и исследовательских институтов опубликовали тысячи семейств патентов-аналогов всего за один год. Цитируемость резко выросла в нескольких областях, таких как ИИ , материаловедение, финтех и зелёная энергетика , хотя качество в целом остаётся неоднородным.

Более того, Китай активен не только на внутреннем рынке: он всё чаще стремится к патентной защите за рубежом, особенно в тех сферах, где развитые экономики также подают немало заявок. Эта тенденция свидетельствует не о подражании, а об инновациях в областях с самой высокой добавленной стоимостью.

Особенно примечательно, что за последнее десятилетие Китай оформил больше патентов в области генеративного ИИ, чем любая другая страна. С 2014 г. по 2023 г. Китай подал более 38 тысяч заявок на патенты, связанные с генеративным ИИ, по сравнению со «всего лишь» чуть более шестью тысячами из США. Патенты не всегда автоматически превращаются в продукты или услуги, но акцент на технологических рубежах очевиден.

Такой масштаб требует от нас изменить подход к описанию инновационного развития Китая. Слишком часто технологический прогресс КНР изображается как догоняющий, передача технологий, кража интеллектуальной собственности или заимствование. Однако данные и факты говорят о другом: инновации и изобретения в Китае достигли небывалых высот. Страна готова успешно конкурировать почти во всех областях опережающего развития и технологиях следующего поколения.

Но почему мы до сих пор не перестаём удивляться? Всему виной предвзятое отношение на многих уровнях. Во-первых , по-прежнему доминирует нарратив, что Запад – отправная точка прогресса и модернизации. Незападные инновации часто рассматриваются как производные или как запоздалая реакция на западные изобретения.

Тонио Эндрейд продемонстрировал в своей книге «Век пороха» ( The Gunpowder Age ), что Китай на протяжении многих веков находился на переднем крае военных инноваций задолго до подъёма Европы. Во-вторых , многие аналитики работают с временными рамками в 20–30 лет, рассматривая разрушительные изменения как норму, а не как исключение. Последние 150 лет истолковываются ими как «точка отсчёта» в этом близоруком анализе. В-третьих , режимы интеллектуальной собственности и глобальные нормы навязывают западные определения инноваций, которые дают неверные представления, что именно составляет инновацию и изобретение.

Признание инновационности Китая как восстановление общемировой закономерности, а не как отклонение от нормы, приведёт нас к важным многомерным выводам. Инновации всегда отражают новые технологические рубежи Китая – бронзовая металлургия в древности, ИИ сейчас. Оба инновационных прорыва преобразовали экономику и геополитику.

Со стратегической точки зрения опасно недооценивать творческий потенциал КНР. Политика, исходящая из предпосылки, будто Китай способен лишь перенимать технологии, разрабатываемые в других местах, обречёт нас на отставание. Участники мировой торговли, технологического развития и разных объединений должны исходить из того, что Китай не является извечным претендентом на место под солнцем.

Если Китай всегда вносил подобный вклад в мировой прогресс, глобальные стандарты и нормы должны учитывать альтернативные интеллектуальные традиции, промышленные модели и пути развития. Миру следует отказаться от интерпретационной предвзятости и не ставить во главу угла самобытность и инновационность Запада .

Вопрос не в том, является ли Китай инновационным, а в том, как на это реагируют другие. Инновации, редко ограничиваемые государственными границами, обычно приносят пользу не только малому числу избранных, но и многим другим людям. Более инновационный Китай может способствовать расширению общих глобальных благ.

Удивительно? Гораздо большего удивления достойно то, что одна из старейших в смысле преемственности цивилизаций мира на непродолжительное время приостановила свои инновации. Мир должен относиться к Китаю не как к опаздывающему участнику технологического пиршества, а как к цивилизационному инноватору, возвращающемуся к своим истокам.

Автор: Ричард Жиаси, директор GeoStrat, консалтинговой компании в области геополитики и науки (Нидерланды).