Зачем Европа БРИКС?

Между тем, вопрос действительно назрел. С момента основания объединения в 2009 году (еще в формате БРИК) ЕС предпочитал строить взаимодействие с ним в формате «тет-а-тет», отделяя интересующих его сооснователей (Китай, Россию, Индию и др. ) от общего «бренда» площадки. И продолжает придерживаться этой тактики до сих пор — считая БРИКС одним из «проводников российских интересов» на международной арене и сводя контакты с площадкой к минимуму. Однако игнорировать растущий вес БРИКС стало труднее: после нескольких волн расширений экономический потенциал объединения превысил совокупные возможности «Большой Семерки» и создал заметный противовес «единой экономике» ЕС. Которая, в силу затянувшейся «санкционной войны» с Россией, переживает период спада. В свете этого все меньше стран Глобального Юга видят выгоды упирать на развитие контактов с ЕС, и Брюссель теряет плотность связей с Африкой и Юго-Восточной Азией. Кроме того, БРИКС — важный архитектор новой системы глобальной безопасности. Европа хочет сохранить статус одного из полюсов и пытается продвигать собственное видение картины мира. Ошибочно ограничиваясь масштабом Евросоюза или (в лучшем случае) — Евразией. Но Евразия тоже существует не в вакууме, и государства с других континентов (например, из Африки) также влияют на ее контур безопасности, резонно не вычеркивать их из диалога. В этом смысле БРИКС отводится еще и роль «общего знаменателя» — поскольку площадка объединяет представителей Большой Евразии и Африки, обеспечивая интенсивный диалог без лишней бюрократизации. Инициативы, продвигаемые объединением, носят более комплексный характер, чем предлагает сегодня континентальная Европа, — в том числе потому, что учитывают интересы Глобального Юга. Это делает идеи Брюсселя в секторе безопасности несколько «вторичными» и не слишком востребованными за пределами Евросообщества. Наконец, с точки зрения долгосрочных выгод, европейцам явно стоило бы обратить внимание на посреднический потенциал БРИКС. Объединение способно стать «мостом» при восстановлении контактов ЕС с Россией. Тем более, что это пошло бы на пользу как бренду объединения в целом, так и репутации входящих в него «мегапосредников» (Китай, Индия, ОАЭ и др. ). Внутренних препятствий у членов сообщества БРИКС к этому нет — на это, в числе прочего, указал выступавший на полях симпозиума секретарь генсовета «Единой России» Владимир Якушев. Аналогичных взглядов придерживались и те европейцы, что сегодня находятся в оппозиции правящим режимам в своих странах (например, общественник Шарль де Голль). Впрочем, предложенное в рамках симпозиума «переговорное окно для Европы» явно не имеет бессрочного характера. Мир давно перестал быть европоцентричным, и в случае дальнейшего дистанцирования европейцев от предложений Глобального Юга (а, судя по реакции в зарубежной прессе, упирать решено именно на этот вариант) интерес к наведению мостов со временем иссякнет. И тогда на вопрос «Зачем Европа БРИКС?» ответят уже без участия Брюсселя. Вероятнее всего, отрицательно. Леонид Цуканов, кандидат политических наук, эксперт Российского совета по международным делам.