Выступление Путина на ВЭФ: ключевые смыслы

В выступлении президента Путина на пленарном заседании Восточного экономического форума можно выделить четыре основных смысловых блока: политическое и экономическое устройство мира и место России в нем; украинское урегулирование; новые идеи для экономического роста; развитие Дальнего Востока.

С точки зрения первого блока было очень много сказано в Китае, но, тем не менее, Путин зафиксировал, что это действительно наш основной подход к современной глобальной политике, что участие России в таких объединениях, как ШОС и БРИКС не является попыткой противопоставить себя кому-то еще, и речь не идет о том, что эти объединения будут смотреть на тот же коллективный Запад свысока и «поплевывать» на него, а речь идет о попытках выстроить честную и справедливую систему, где правила обязательны для всех, хотя многим в современном мире это кажется уже невозможным. Но, тем не менее, это наша цель, это наш идеальный образ справедливого и честного мирового устройства. В этом плане России не хотелось бы опять быть частью какой-то двухблоковой системы, когда речь идет об обязательном противостоянии каких-то сильных игроков.

В этом плане интересен пост Трампа о «потере России и Индии, которые ушли в Китай». Так на Западе понимают современную российскую политику — якобы Россия «ушла в Китай». Россия говорит о том, что она не уходила в Китай, Китай — наш важный и значимый партнер. Мы торгуем, мы продаем газ, но это не означает, что мы воспринимаем себя как часть какого-то большого прокитайского блока и готовы к конфликтам с Западом уже не как Россия, а как часть какого-то прокитайского объединения. Мы против этих линий демаркации. Мы за общие честные правила игры.

Очень интересна ремарка Путина, когда обсуждали что-то на тему АТЭС и сотрудничества, он сказал, что США тоже часть АТЭС, и мы готовы с ними торговать. Это — образ орла, который смотрит на запад, на восток, на юг, на север. Фактически речь идет о том, что мы со всеми готовы к нормальному общению.

Но взгляд на запад сейчас упирается в стену непонимания со стороны европейцев, и в этом плане европейцы для нас серьезная проблема. Но это проблема, которую породили они. Мы не можем позволить себе решать вопрос их безопасности за свой счет, но мы готовы к диалогу, хотя этого диалога мы сейчас не слышим. Видно, что европейцы хотят продолжения военного конфликта, и требований России обеспечить нам безопасность они не слышат. Путин, кстати, вывел формулу безопасности: безопасность одного государства заканчивается там, где начинается безопасность другого. Понятно, что это известная апелляция к знаменитой формуле про свободу человека, которая заканчивается там, где начинается свобода другого, но, тем не менее, формула вполне понятная: безопасность Европы и Украины заканчивается там, где начинается безопасность России, ее тоже надо учесть.

Здесь мы переходим ко второму пункту про украинское урегулирование и четко видим, что Путин говорит о том, что мы, со своей стороны, готовы ко всему — и к переговорам. В этом плане ясно, что Россия и США на Аляске нашли взаимоприемлемую формулу мира — «большую рамку». Но Трамп не может убедить европейцев с этим согласиться, поэтому они по-прежнему исходят из тезиса «пусть Россия остановит наступление, никаких гарантий давать не будем, а дальше посмотрим». Россия к этому не готова, и Путин это подчеркивает. Если позиция Россия не будет услышана — а европейцы ее сейчас не слышат — тогда нам, увы, придется продолжать наступление. Европейцы рассчитывают, что Украине удастся хотя бы затормозить это наступление, а дальше через экономические санкции попробовать ослабить экономическое положение России и сделать для нее продолжение конфликта слишком дорогим. Но европейцы сейчас категорически не хотят слышать Россию, при этом Путин четко сказал, что все идеи на тему мира без учета интересов России неприемлемы. Вопрос не только в членстве Украины в НАТО, вопрос, в том числе, и в размещении войск НАТО. В этом плане формула «НАТО без НАТО» абсурдна — имеется в виду, что формально Украина в НАТО не вступает, но на Украине появляются войска НАТО. Этот тезис тоже очень четко прозвучал: размещенные на территории Украины войска НАТО без согласия России станут законной военной целью. Здесь нет сенсации, но это важно проговаривать, чтобы потом не было вопросов. То есть пока из слов Путина мы фиксируем, что европейцы нас не слышат.

Что касается встречи с Зеленским, то Путин еще раз проговаривает: какой смысл встречаться, если «на берегу» не договорились. Встреча с Трампом состоялась после того, как эта «большая рамка» уже была примерно согласована. Уиткофф не случайно занимался «челночной» дипломатией. Здесь должно быть то же самое: президенты должны встретиться для того, чтобы оформить уже подготовленные решения, а просто ради встречи.

Сейчас для Украины эта встреча превратилась в попытку объяснить Трампу, что не Украина срывает переговоры, а Путин: якобы Путин «не хочет с нами встречаться», говорит Зеленский, хотя очевидно, что Украина все договоренности Путина и Трампа выкинула в корзину. Четкий ответ Зеленского Трампу содержался в его речи во время Дня независимости, поэтому Путин обращается в том числе и к Трампу, говоря, что «мы духу Аляски верны, нас Европа категорически не слышит, нас это не устраивает, поэтому продолжаем наступление, а санкциями, нас не напугаешь».

Что касается экономики, то от правительства сейчас ждут новой модели экономического роста, потому что его темпы сейчас сильно упадут — об этом Путин тоже говорил. Он не считает это стагнацией, потому что темпы роста ВВП по итогам 2025 года будут, скорее всего, порядка 1,5-2% — это нельзя назвать стагнацией, это хороший темп, но если раньше рост ВВП был более 4%, то, конечно, наблюдается определенное охлаждение. Об этом дискуссия шла и летом на Петербургском экономическом форуме, и сейчас она продолжается.

Нужны новые идеи, как снова стимулировать промышленный рост в условиях ухода так называемого бюджетного стимула, так как государственное финансирование многих расходных вещей очень сложно сохранять на прежнем уровне. Бюджетный стимул во многом и разогнал экономический рост, хотя Путин говорит, что он не видит проблемы в бюджетном дефиците, он пока действительно управляемый, но, тем не менее, бюджетный дефицит есть, и бюджет следующего года будет более аккуратен по расходам, но приоритеты вроде СВО и социалки будут выполняться. Но, тем не менее, нужны новые идеи, и Путин явно видит путь в росте внутреннего потребления. Об этом он говорил даже в контексте таких традиционных экспортных товаров, как уголь. Президент призвал больше потреблять на внутреннем рынке. Но чтобы больше потреблять, нужно больше зарабатывать — классический кейнсианский тезис о росте платежеспособного спроса.

В то же время российская экономика не способна развиваться без экспорта — отсюда тезисы про развитие логистических маршрутов, включая коридор Дальний Восток — Петербург. Всё равно подключение Урала к этим маршрутам связано, в том числе, и с расширением экспортных возможностей.

Что касается блока о Дальнем Востоке, можно выделить тезис президента о том, что Россия — большая страна, на Дальнем Востоке есть очевидные преимущества для жизни, но без нормальной социалки, без образования, здравоохранения и нормальной логистики эти все преимущества съедаются. Поэтому нужно развивать авиационные сообщения, создавать нормальные университеты, продолжать региональные льготные ипотеки, то есть для тех, кто живет на этих территориях, должны быть особые экономические условия.

Константин Симонов, генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности, профессор Финансового университета.

#КонстантинСимонов