Прогностический вакуум

Параллельно различные эксперты попытаются спрогнозировать будущий 2025 год. И если с первой задачей все примерно ясно: ретроспективная аналитика — дело нехитрое, то с прогнозами все намного сложнее. Если быть откровеннее — ужасно. Кризис институтов

Одной из ключевых причин, по которой мир перестал быть понятным и прогнозируемым, стала растущая роль персоналий в ущерб классическим институтам и неформальным правилам игры. Обезличенный институт призван собою ограничивать действия персоналий, задавая определенную рамку, в которой акторы способны действовать. Поведения индивидуумов в рамках институтов более прогнозируемы, а вес иррациональных остатков сводится к минимуму. Еще каких-то 5-10 лет назад было невозможно представить, что кто-то из американских президентов пойдет на третий срок. Сейчас же вряд ли кто-то сможет дать 100% гарантий того, что этого не произойдет в 2028 году. Да, институты сопротивляются и иногда даже выдерживают, но их все чаще подвергают жестким стресс-тестам. И чем дальше будет заходить кризис институтов, тем сложнее будут даваться прогнозы. Парадигмальный трансфер

В глобальной повестке очевиден старт большого парадигмального сдвига, который при этом сопровождается кризисом идей. Россия стремится к многополярному миру, но вот как он выглядит — не совсем понятно. США борются за «былое величие», но каким оно должно быть — тоже умалчивается. Европа всеми силами пытается сохранить статус-кво, но и идеал прошлого четко не артикулируется. Складывается парадоксальная картина, при которой мощные глобальные акторы пытаются инициировать перезапуск системы международных отношений без четкого понимания образа будущего. В такой ситуации прогнозы затруднены не из-за текущей конъюнктуры, а из-за глобальной неопределённости целей. Довольно трудно рассчитать маршрут, спрогнозировать на нем пробки, погоду и прочее, если конечная точка пути так и не определена. Политическая ситуативность

Описанные выше факторы ломают политическое планирование, сокращая его горизонт. Фраза «две-три недели», которую так часто повторяет Трамп, уже стала мемом, но именно она определяет границы реального прогнозирования ситуации. Это не значит, что у политиков нет более отдаленных точек планирования. В политических циклах остаются выборы, регламенты работы парламентов и прочие моменты, позволяющие строить долгосрочные планы, однако оперативное планирование ограничивается пресловутыми «двумя-тремя» неделями. Формируется замкнутый круг: условия среды ограничивают горизонт планирования, а ограниченное планирование усугубляет неблагоприятные условия среды. Сезифов труд?

Несмотря на всю кажущуюся плачевность ситуации и абсолютное отсутствие перспектив для хоть какой-то прогнозируемости будущего, бросать эти попытки не нужно. Во-первых, ведется поиск новых методологических аппаратов, которые позволяют лучше справляться с быстро меняющимися вводными. Во-вторых, даже неудачный прогноз, если он выполнен качественно, все равно делает вклад в осмысление меняющегося мира, позволяя его лучше понимать. В-третьих, прогнозы играют менее заметную, но при этом не мене важную — терапевтическую роль иллюзии наличия контроля за будущем. В безумно быстро меняющемся мире, быть может, это и есть самое ценное для сохранения психологического здоровья. Михаил Карягин, заместитель директора Центра политической конъюнктуры.