Перспективы и декларации

— Власти Узбекистана преподносят это соглашение как новую веху, новый этап в отношениях с Европейским Союзом. Соглашение очень объемное, но проблема в том, что доступа к самому тексту нет, он не был опубликован, чтобы можно было понять, о чем действительно стороны договорились и какие сферы будут иметь стратегическое значение. С точки зрения оценки перспективности соглашения необходимо понимать, что есть объективные ограничения на развитие отношений между Узбекистаном и ЕС — это, в первую очередь, география. Евросоюз достаточно удален от Узбекистана, а Узбекистан — дважды удаленная страна от Мирового океана, и любая торговля в данном случае предполагает, что географическая удаленность накладывает свои ограничения. Несмотря на то, что Узбекистан рассматривает возможность строительства транспортных коридоров, в первую очередь, Срединного коридора, вопрос о том, насколько это экономически выгодный маршрут, остается дискуссионным, потому что пока никто из серьезных инвесторов не готов вкладываться в расширение этого маршрута. Кроме того, при всей его политической привлекательности, экономически он не самый короткий, потому что для того, чтобы Узбекистану поставить в ЕС груз, нужно транспортировать его через порты либо Туркменистана, либо Казахстана, а далее через Каспийское море, Азербайджан, Грузию и Турцию — и только потом будет выход на южные страны Европейского Союза, то есть плечо доставки очень большое. Большая часть торговли между Узбекистаном и Европейским Союзом все равно идет через Российскую Федерацию, и в этом плане показательно, что Узбекистан, заключивший соглашение о добыче урана с французской компанией Orano, будет поставлять уран во Францию транзитом через Россию и порты Финского залива. Это как раз показывает, что самое короткое и самое безопасное плечо доставки идет как раз через Россию. Другой важный вопрос — а чем торговать? Понятно, что для европейских стран важно расширять рынки сбыта. Узбекистан — растущая экономика, и Европейский Союз заинтересован в расширении поставок в Узбекистан, но при этом большой вопрос заключается в том, насколько ЕС готов открывать свои рынки для узбекских товаров? Здесь тоже есть ограничения: например, сектор сельхозпродукции — это тоже слишком далекое плечо доставки, а европейцы все-таки очень защищают свой рынок. Если говорить про машиностроение, то вопрос в том, насколько узбекские компании конкурентноспособны. Если говорить про инвестиции, то европейские инвестиции, как правило, достаточно ограничены и затрагивают в первую очередь только сектор добычи урана и критических минералов. Европейские компании не приходят в Центральную Азию, если это не касается сырьевой или горнорудной отрасли, поэтому здесь тоже есть серьезные ограничения. Другие моменты, которые необходимо учитывать, заключаются в том, что у Узбекистана и Евросоюза слишком разная политическая культура и менталитет. В рамках многовекторной политики Евросоюз важен для Узбекистана, но гораздо более важные партнеры — это Россия, Китай и соседи по центральной Азии. Именно они являются основными внешнеполитическими и внешнеэкономическими партнерами Узбекистана. Да, Евросоюз растет, но объективные ограничения не позволяют говорить о том, что ЕС может стать ключевым торговым партнером для Узбекистана. Станислав Притчин, кандидат исторических наук, заведующий сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН.