В дипломатическом шпагате

У Эрдогана особый интерес в новом формате урегулирования. В 2022-2023 годы Анкара играла ведущую роль на дипломатическом треке Украинского конфликта (в рамках так называемого «Стамбульского формата»), однако с течением времени ослабила натиск, уступив часть гуманитарных ниш ОАЭ, Саудовской Аравии и Швейцарии. В «28 пунктах Трампа» турецкое руководство видит шанс наверстать потерянное влияние. Во-вторых, турецкий президент считает себя «равноудаленной фигурой» между Владимиром Путиным и Владимиром Зеленским (последнего Эрдоган несколько дней назад принимал у себя, обсуждая с главой киевского режима гуманитарные проекты) — а значит, якобы может продвигать переговорную повестку без риска быть обвиненной в ангажированности. А потому не удивительно, что первое, что сделал лидер Турции в ходе телефонного разговора — предложил Стамбул в качестве следующей «всеобщей» переговорной площадки. Впрочем, российская сторона осторожно вернула Эрдогана «с небес на землю». Акцентировав, что, прежде чем проводить очередную встречу в Стамбуле, необходимо согласовать опорный план — число которых, стараниями европейцев, множится с каждым днем. С другой стороны, Москва не отказывается от содействия Анкары — и даже рассчитывает на проведение на турецкой земле нескольких технических раундов. Все для того, чтобы обеспечить многовекторное урегулирование и не допустить развала мирной сделки еще до начала ее обсуждения. Конечно, продвигаемая Эрдоганом формула «Мир без проигравшей стороны» (являющаяся по сути вольной трактовкой «28 пунктов Трампа») пока имеет мало шансов на практическую реализацию. Тем не менее, турецкая сторона продолжает работу над тем, чтобы привлечь к собственной миротворческой деятельности как можно больше внимания. Леонид Цуканов, кандидат политических наук, эксперт Российского совета по международным делам.